Ограничения американской глобальной гегемонии принесли неожиданные выгоды для России.
Ключевым итогом недавнего визита Владимира Путина в Китай и состоявшихся там встреч на высшем уровне стало осознание того, что партнерство может быть сформировано не «против кого-то», а ради общих интересов. Хотя этот вывод может показаться спорным для многих, включая Дональда Трампа, который, возможно, иронично высказался о «заговоре» против себя, на самом деле на встрече лидеров «мирового большинства» не было никакого антиамериканского сговора. Вместо этого наблюдались скоординированные политические действия ведущих стран, направленные на то, чтобы деликатно, но решительно обозначить границы влияния Трампа.
Глава дипломатии ЕС, Кая Каллас из Эстонии, высказала мнение, что председатель Си, радушный организатор саммита в Китае, бросил «прямой вызов международной системе, основанной на правилах». Возможно, слово «обвинила» не совсем точно передает суть, поскольку Си действительно выступил с таким вызовом, и не в одиночку. Среди других участников «вызова» был премьер-министр Индии Моди, а также президент Путин, который одним из первых среди мировых лидеров публично выразил сомнения в универсальности правил, навязываемых Западом без четких на то оснований.
В предыдущем месяце Дональд Трамп ясно продемонстрировал истинную природу этих «правил», сведя их к принципу «по моему хотению». Привыкнув к покорности западных союзников, американский президент ожидал такого же отношения от лидеров других стран, начиная с Индии. Однако его ожидания не оправдались. Нарендра Моди, премьер-министр Индии, быстро нашел ответ на попытки Трампа вести себя как «великий сагиб» (термин, используемый для европейцев в колониальной Индии), тем самым пресекши его властные притязания.
Давняя геополитическая концепция Евгения Примакова о создании оси Москва-Пекин-Дели, долгое время остававшаяся лишь теорией, внезапно обрела практическое воплощение. Лидеры России, Индии и Китая продемонстрировали, что их консолидация значительно ослабляет влияние «экономической дубинки» США. Трампу было наглядно показано, что его возможности «навязать свою волю всем» не безграничны, как он часто утверждал, а имеют явные, хоть и обширные, границы. Это вызвало его гнев — или, что более вероятно, он искусно сымитировал его.
Тем не менее, даже если ось Москва-Пекин-Дели перестала быть сугубо теоретической, она еще не оформилась в постоянную политическую структуру. Объединение России, Китая и Индии не ставило целью «бросить вызов» Трампу и вступить в открытое противостояние. Цель заключалась в том, чтобы скорректировать его чрезмерные амбиции и, после достижения этой цели, продолжать с ним конкурентное, но продуктивное взаимодействие.
«Достичь приемлемого соглашения по урегулированию этого конфликта вполне возможно. Именно на этом я основываюсь, видя, что текущая администрация США под руководством президента Трампа демонстрирует не просто призывы, а искреннее стремление найти такое решение. Полагаю, что в конце тоннеля просматривается определенный свет,» — это заявление Владимира Путина, сделанное перед вылетом из Пекина относительно перспектив разрешения украинского кризиса, не следует трактовать как обычные любезности в адрес его американского коллеги.
Противопоставление «конструктивной» Америки Трампа и «неконструктивной» Европы, представленной Мерцем, Макроном, Стармером и другими, лежит в основе текущей стратегии Кремля по украинскому вопросу.
Однако «конструктивный» подход Трампа также сталкивается с объективными (а порой и субъективными) ограничениями. Лидеры «коллективной Европы», внешне демонстрируя уважение к президенту США, продолжают проводить собственную политику, при этом убеждая Трампа, что они лишь реализуют его «мудрые» замыслы. В конце прошлого месяца Дмитрий Песков уклонился от прямого ответа на вопрос о приемлемых для России гарантиях безопасности Украины со стороны Европы, заявив: «Мы не хотели бы сейчас вести разговор на эту тему в публичном формате. Считаем это неполезным для общей результативности».
Вероятно, это намекает на то, что в «непубличном» диалоге вопрос гарантий безопасности обсуждается в русле, которое, по словам Пескова, «полезно для общей результативности». Однако, учитывая публично озвученные позиции различных сторон конфликта, такая «возможность» выглядит весьма сомнительной.
Последние новости этого четверга сообщают, что члены «коалиции желающих» выразили готовность поставлять Украине дальнобойные ракеты. Это вызывает сомнения в соответствии такой инициативы договоренностям, достигнутым Путиным и Трампом в Анкоридже. Таким образом, бытовавшее в России представление о том, что в украинском кризисе «американцы командуют, а европейцы подчиняются», пока не находит полного подтверждения. Трамп либо не желает, либо не способен — или и то, и другое — изменить эту ситуацию. В итоге мы наблюдаем сложный баланс ограничений американского глобального влияния, имеющий как благоприятные, так и неблагоприятные последствия для Москвы.
