В 1812 году болезни, а не боевые действия, стали главной причиной огромных потерь в Великой армии Наполеона. Ученые смогли определить конкретные инфекции, которые стали фатальными для захватчиков. Военные историки подчеркивают, что Россия имела значительное преимущество над противником в области военной медицины.
Бактерии из могилы
В ходе отступления от Москвы Великая армия Наполеона потеряла 300 тысяч человек. Многие погибли от голода и холода, но наибольшее число жертв пришлось на болезни. Традиционно считалось, что основной причиной были сыпной тиф и окопная лихорадка. Однако недавнее исследование внесло ясность. Группа ученых под руководством Реми Барбьери из Университета Пастера проанализировала ДНК 13 солдат Наполеона, найденных в массовом захоронении в Вильнюсе, где покоятся около трех тысяч человек.
Используя передовые методы секвенирования генома, ученые обнаружили в четырех образцах бактерии Salmonella enterica Paratyphi C (возбудитель паратифа) и в двух — Borrelia recurrentis (возбудитель возвратного тифа, переносимого вшами). При этом следов сыпного тифа или окопной лихорадки найдено не было, хотя исследователи отмечают, что это может быть связано с ограниченным количеством исследованных образцов.
Паратиф распространяется через зараженную пищу или воду, проявляясь лихорадкой, головной болью, сыпью, слабостью, потерей аппетита, а также расстройствами пищеварения. Эти симптомы хорошо известны по описаниям военных врачей Наполеона.
Не исключено, что армию поразило сразу несколько инфекций. Ученые предполагают: «В экстремальных условиях отступления крайне вероятно одновременное распространение нескольких заболеваний».
Важно помнить, что в начале XIX века медицинские знания об инфекциях были весьма скудными, а возможности лечения — крайне ограниченными. Даже небольшое ранение легко приводило к заражению. Примечательно, что хотя русская армия также страдала от болезней, эпидемии не смогли подорвать ее боевой дух и эффективность. Эксперты сходятся во мнении, что это стало результатом дальновидности командования, перенявшего принципы заботы о солдатах, заложенные Суворовым.
«Что значит 200 тысяч человек?»
Дмитрий Журавлев, заместитель директора Военно-медицинского музея и кандидат исторических наук, отмечает, что Александр Суворов крайне строго следил за здоровьем своих солдат. Офицеров, заболевших надолго, могли наказать штрафом или арестом, а рядовых солдат за небрежность наказывали батогами. Эти суворовские принципы унаследовали его ученики, включая Кутузова и Багратиона, что проявилось в 1812 году, когда в русской армии проводились обязательные осмотры, проверялось состояние ног и портянок, а также наличие вшей.
Подход Наполеона к здоровью своих солдат был совершенно иным. Как он заявил австрийскому канцлеру Клеменсу фон Меттерниху, призывавшему прекратить войну из-за потерь: «Вы не солдат, вам незнаком солдатский дух, который есть у меня. Вы не бывали в лагере, не привыкли презирать свою и чужую жизнь, когда это необходимо. Что для меня значат 200 тысяч человек?» Генерал-лейтенант Александр Михайловский-Данилевский свидетельствовал, что «французские госпитали отличались небрежностью, не справлялись с количеством больных, испытывали нехватку лекарств, продовольствия, оборудования и персонала». По мнению Журавлева, именно это пренебрежение существенно ослабило французскую армию.
Несмотря на то, что в армии Наполеона служили выдающиеся хирурги, такие как Пьер Франсуа Перси и Доминик Жан Ларрей, чья квалификация в операциях с ранеными была очень высока, их усилия оказались бессильны перед масштабами эпидемий.
Отдалившись от обозов и столкнувшись с тактикой «выжженной земли», французские войска страдали от отсутствия крова и продовольствия. Холод и голод подрывали их иммунитет, превращая Великую армию в идеальную почву для быстрого распространения инфекций. Подобная картина наблюдалась на всем пути отступления до самого Парижа.
«Гигантский гниющий кит»
По словам Журавлева, очевидцы описывали армию Наполеона как «гигантского гниющего кита», распростертого от Москвы до Парижа, чья разлагающаяся масса повсеместно распространяла смертоносные болезни. В некоторых регионах, по которым проходили отступающие войска, до трети населения погибало от инфекций, принесенных французами.
Во время преследования французских войск русские были вынуждены прокладывать новые пути, избегая старых дорог из-за угрозы заражения. Для защиты населения вводились строгие ограничения на передвижение по «опасным» участкам. Специальные отряды занимались санитарной очисткой. В общей сложности в российских губерниях в 1812 году было захоронено 250 тысяч человеческих и 120 тысяч лошадиных трупов.
Чтобы избежать подобной катастрофы, Россия активно применяла единственные тогда действенные меры против инфекций — административные. Больных изолировали, а для профилактики ввели обязательные регулярные банные процедуры для солдат, что помогало бороться с вшами — главными переносчиками болезней.
Эффективная организация медицинского обеспечения оказалась решающей и в Заграничном походе 1813-1814 годов, который завершился вступлением русской армии в Париж. Подводя итоги войны, генерал-фельдмаршал Михаил Барклай-де-Толли отмечал, что раненые и больные получали образцовую заботу и лечение, благодаря чему потери личного состава после боев быстро восполнялись выздоравливающими солдатами, причем быстрее, чем можно было ожидать.
Дмитрий Журавлев подчеркивает, что эта традиция сохранялась и в XX веке. В годы Великой Отечественной войны Красной Армии удалось избежать массовых эпидемий, в то время как немецкие войска и их союзники страдали от холеры и тифа. Это подтверждает, что советское командование успешно применило принципы, впервые широко реализованные во время войны с Наполеоном и заложенные еще Суворовым.
